Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Мой парень в тюрьме: истории девушек, ждущих ЗК». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Семь лет я страдала от наркотической зависимости. Меня отправляли лечиться в реабилитационные центры, на какое-то время это помогало, но потом все начиналось по новой. Помню, как сбежала из лагеря в Болгарии через Турцию без паспорта. Моя семья куда меня только не отправляла, но все без толку.
Дмитрий Гладышев, кандидат химических наук, председатель Экспертно-квалификационной, рецензионной комиссии судебных экспертов АЮР МОО, руководитель Бюро независимой экспертизы «Версия»:
В результате репрессивной наркополитики, проводимой правоохранителями и судебной системой нашей страны с начала XXI века, статья 228 получила название «народной статьи». Судебная система не определяет с правовой точки зрения опасность совершенного деяния: нашли у тебя наркотик — все, ты виноват. Тех же бакалейщиков сажают, которые семенами мака торгуют. У них нет умысла на сбыт наркотика, а их все равно сажают.
Очевидно, что если бы наказание было не таким строгим, то коррупционная составляющая таких дел была бы гораздо меньше.
Согласен с правозащитниками: была бы у нас «административка» за хранение без цели сбыта наркотиков (штрафовали бы таких наркоманов) — проку было бы больше. Здесь не строгость наказания должна влиять на ситуацию с потреблением, а неотвратимость его наступления.
Почему стоит дождаться своего супруга из тюрьмы
- Муж поймет, какая у него любящая и верная жена. Если вы его дождетесь, он будет предан вам до конца жизни. Он будет чувствовать свою вину перед вами, ведь он оставил вас на несколько лет без поддержки. И как следствие сделает все, чтобы загладить свою вину и превратить вашу жизнь в сказку. Мужчины часто идут на преступления ради своей семьи. И если ваш муж совершил грабеж, думая о благополучии вас и ваших детей, будет нечестным решение его бросить. Ведь он делал это ради вас, а вы ему нож в спину. Это будет очень серьезным ударом для него и может сломать и озлобить.
- Тюрьма не курорт, и там очень сложно не сломаться. Знание того, что на воле ждет любящая жена будет превосходным стимулом и поможет вашему мужу пережить все тяготы заключения. А если регулярно ездить на свидания, время пройдет быстрее и для вас и для него.
- Общие дети. Порой стоит дождаться мужа ради ваших детей. Ведь он не перестанет оставаться отцом, если вы его бросите. И как вы объясните потом ребенку, почему предали их папу? Конечно, тут все индивидуально и нужно оценивать каждый конкретный случай.
- Если вашего мужа осудили несправедливо или за преступление, которое он совершил случайно, бросить его это подло! Ведь вы клялись перед алтарем – и в горе и радости. И святая обязанность женщины поддержать своего супруга в беде.
- Любовь и еще раз любовь. Сильная и искренняя настоящая любовь способна выдержать все. Испытания и преграды только укрепят это чувство. Если он тот самый, единственный – то даже и раздумывать не стоит.
Однако приняв решение дождаться супруга, вы можете сильно пожалеть и вот почему.
В колонии можно оказаться как после ИВС и СИЗО, так и минуя эти стадии. Например, вас могут приговорить и взять под стражу прямо в зале суда.
Андрей: Осужденные могут попасть как на общий режим, так и на строгий, все зависит от тяжести преступления. Так или иначе, но по Свердловской области не осталось лагерей (ИК), не попавших под влияние осужденных, активно сотрудничающих с администрацией. Да, это так, администрация, передав полномочия таким осужденным, творит произвол, а порой и беспредел. Страшное слово — беспредел. Такие лагеря, зоны называют «красными», и это связано с кровью. В таких лагерях все передвижения происходят строем, либо бегом. Под запевание песен, порой оскорбительного характера. Про пытки, унижения и избиения я лично знаю не понаслышке, поэтому могу сказать с полной уверенностью: в Свердловской области царит беспредел со стороны сотрудников администрации и их пособников в лице осужденных.
Попав в карантинное отделение в ИК, по приезде в зону, практически 100% вновь прибывших осужденных находятся там в течение двух недель. На протяжении этого времени они проходят медицинское обследование. К сведению, в «красных» зонах в карантине работают особо жестокие активисты, сотрудничающие с администрацией. Ведь именно в карантине начинается первоначальная «ломка» вновь прибывших. Отбирается все, вплоть до предметов гигиены. Начинается кошмар для тех, кто уважает себя и окружающих. Сотрудников администрации, как правило, в карантине нет, поэтому все полномочия возложены на «актив». Все иллюзии пропадают у тех, кто попадает в такие лагеря. Я не раз слышал лично от тех, кто творит беспредел: «Будут бояться, больше не сядут, будут послушными». Я неоднократно судим и могу заверить, что те, кто прошел через этот ад, становятся иными, и не в лучшую сторону. Ломается мораль, человеческие ценности пропадают, сострадание и сочувствие умирают. Только единицы, пройдя кошмары лагерей, становятся сильнее, не теряя человеческий облик.
Перестать платить за неофициальные услуги в СИЗО очень трудно. Особенно если вы переплачиваете.
Пётр Добровицкий: Если предприниматель сразу жёстко поставит себя, что не будет платить, его в очень редких случаях попытаются прессовать, а в большинстве случаев всё-таки оставят в покое. А вот людей, которые платили, а потом перестали, скорее всего, будут прессовать довольно сильно. Когда человек после икры и коньяка переходит на самогон и огурцы, обслуживавший его сотрудник здорово расстраивается. Так что лучше не платить сразу.
Зоя Светова, член Общественной наблюдательной комиссии: В последние годы были истории в московских СИЗО, когда у заключённых вымогали деньги, угрожая избиениями. Но вымогали уже после того, как человек заплатил один, два раза, и это было не за улучшение условий, а просто потому, что зарвались. Такие истории были в СИЗО-4 и в СИЗО-5.
Подследственный, отбыл четыре срока, в СИЗО выполнял обязанности смотрящего за камерой: Если блатные положили глаз на «булку с маслом», они всё равно добьются своего. Тебе будут создавать ситуации и проблемы, для решения которых ты заплатишь, ещё и благодарен будешь, что у тебя эти деньги взяли. Чтобы заплатил, могут перевести в камеру с безумными чеченцами. В одной камере был такой, он вставал среди ночи и набрасывался с ножом на спящих, угрожая убить. Камера вставала, его успокаивали, мол, молчи, брат. Сладенький, которого мы к чеченцу отправили, в итоге умолял деньги взять, лишь бы его из камеры перевели. Но можно и без чеченцев обойтись: если на карантине деньги отказался давать, тебя переводят в камеру похуже, где на 40 человек всего 20 шконок. Могут сокамерники на матрас нассать. Могут три недели в душ не выводить.
Работа в санчасти с возможностью спать в двухместной камере с плазменным телевизором на зоне стоит 2 млн рублей
Предприниматель, сидевший в московском СИЗО, а затем этапированный в Ивановскую область: Самое козырное — это работа в санчасти. Ты будешь спать в двухместной комнате с душем и туалетом, с плазменным телевизором. Стоит это 2 млн рублей до конца срока. Наверное, есть ещё какие-то ежемесячные платежи, но я их уже не знаю. Я работаю в библиотеке. Стоит это столько же, сколько и работа в клубе: от 300 000 до 600 000 рублей в зависимости от твоей сытости. Эту сумму ты отдаёшь единовременным платежом, а потом ещё платишь 20 000 — 30 000 рублей в месяц до конца срока.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Были срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
Во время первого нашего разговора он сказал мне, что не может отказаться. Я, единственное, не поняла, то ли он не может отказаться, потому что его заставляют, то ли у него настолько твердое решение туда поехать, что он просто не будет от него отказываться. Через день он мне еще раз смог позвонить, а я тогда уже почитала всю информацию, отзывы, что там людей за людей не считают, что это будут лобовые столкновения и их ничему не научат, как вообще что делать. Я ему все это изложила. Говорю: «Вот именно с “Вагнером” не вариант. Я ценю твое рвение, что ты хочешь вернуться и чуть-чуть себя оправдать. За то, что ты сделал, за что тебя посадили. Я прекрасно понимаю, что ты раскаиваешься в том, что сделал. Но участие в “Вагнере” — это незаконно. У тебя нет сейчас никаких оснований находиться за пределами колонии. На УДО мы пока выйти не можем: по сроку не положено. Если тебя сейчас вывезут из колонии, сделают какого-нибудь беглеца из тебя — это все незаконно».
Он сказал: «Ну я, в принципе, уже так и понял, как будет». И сказал, что поговорит о том, чтобы отказаться. На момент этого разговора у меня уже были написаны все жалобы.
Я везде писала. Все, что связано с защитой прав человека и контролем работы колонии. И в прокуратуру, и в УФСИН региональный, в Совет по правам человека, уполномоченному по правам человека, и в администрацию президента тоже. Потому что я считаю, что вся эта теневая история с вывозом заключенных… Мне кажется, администрация президента вообще не в курсе, что у нас такое происходит.
Я так все вопросы решаю. Я привыкла к тому, что в госорганах куча людей, которые не будут безразличны к твоей ситуации. Вот у меня были проблемы прикрепиться к поликлинике, я написала бумагу — вопрос мой решен. Я всегда иду законным путем. У нас госорганы не сидят и в потолок не плюют. Они действительно работают.
Я веру в людей не потеряла. Я была уверена, что если его туда вынуждают ехать, значит, какой-то из этих органов мне в любом случае поможет. У меня есть, конечно, опасения, что будут последствия от этой жалобы. Несмотря на то что вопрос решен, такой негативчик все равно остался. Может быть, на свидания потом будет попасть сложнее или еще что-то вроде этого. Я опасаюсь, но в принципе у меня нет нареканий на нашу колонию.
Если честно, я вообще не понимаю, как администрацию колонии пытаются в эту историю втянуть, — потому что это же их ответственность. За это за все будет отвечать колония. Я не думаю, что они заинтересованы в этом сильно. Даже если они в розыск заключенных потом объявят, если они потом сбегут. Как так получается — 20 с лишним человек у вас в розыске? Вы чем там вообще, ребят, занимаетесь?
Я натыкалась потом на информацию, что ЧВК ушла и администрация колонии пришла к ребятам и начала их отговаривать: давайте-ка не надо туда.
Как проходит короткое свидание в тюрьме?
Как правило, все свидания начинаются именно с передачи еды. Но это даже не этап свидания, а отдельная процедура – передачка. Просто чаще всего свидание родственники совмещают именно с транспортировкой еды.
Норма продуктов установлена на 2022 год в 20 кг. Все, что было принесено, тщательно досматривается.
Порядок свидания таков. Краткосрочное свидание в тюрьме проходит просто как четырехчасовое общение через стекло. Для связи есть телефон, через который можно говорить. Но в принципе слышно и без него.
Телефон скорее предусмотрен для тех случаев, когда в комнате одновременно происходит несколько свиданий, и создается сильный шум голосов.
Осужденный и его гость сидят на стульях и разговаривают. При этом всегда присутствует сотрудник колонии, который вслушивается в то, что Вы говорите.
УДО из колонии-поселения
Среди распространенных заблуждений об УДО есть и такое – якобы содержащиеся в колониях-поселениях осужденные имеют право освободиться по УДО раньше других. Это не совсем так. На самом деле, срок, после которого осужденный получает право на УДО, не зависит от типа учреждения, в котором от отбывает наказание.
На самом деле, исчисление срока УДО зависит от тяжести преступления. Просто в КП, в основном, содержатся люди, осужденные за преступления небольшой и средней тяжести. За них действительно можно освободиться досрочно, отбыв всего 1/3 часть срока.
При этом есть в посёлках и те, кто отбывает наказание за тяжкие и особо-тяжкие преступления, а также за наркотики. Их право на УДО возникает позже – и через 1/2, и через 2/3, и даже через 4/5 срока.
Что нужно взять с собой в колонию-поселение
По большому счету, нет большой необходимости готовиться к колонии-поселению как-то особенно. В этих учреждениях не ограничены передачи, и всё фактически необходимое можно отправить в посылке или передать лично, а также купить в местном киоске. К прибытию нужно приготовить только то, что понадобится в первые две недели, которые осужденный проведет на карантине.
Вот, без чего будет непросто:
- теплая одежда и обувь, обязательно носки,
- удобные тапки,
- бритвенные и «мыльно-рыльные» принадлежности;
- шампунь и стиральный порошок;
- сигареты (даже если осужденный не курит);
- книги для чтения, письменные принадлежности;
- сладкое и чай/кофе;
- какие-то разрешенные продукты – на случай, если будет плохо с кормежкой.
Рекомендую иметь с собой уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. Если не понадобятся, их можно оставить в библиотеке учреждения – всегда очень не хватает этих книг. Сделаете доброе дело.
В период карантина свиданий не будет и передачи пропускать обычно тоже не хотят. По сути, это единственный период блокады, когда осужденный не может что-то купить сам или получить с воли. Кроме того, у него еще не устоялись социальные связи в самой колонии, то есть не у кого попросить необходимое.
Если отец ребенка сидит в тюрьме какое пособие полагается на
src=» «=»» alt=»»> Я безработная, мне 24 года имею — возраст 6 лет, с отцом ребенка состою в разводе , на данный момент алименты не получаю ( на алименты не подавала), отец отбывает срок в тюрьме, подскажите, какие льготы и субсидии мне полагаются . На вопрос отец ребенка отбывает срок в тюрьме, подскажите, какие льготы и субсидии мне полагаются . отвечают юристы портала Вам полагается ежемесячное пособие по уходу за ребенком в размере 2,500 руб.
Кроме того, Вы обязаны подать на алименты, в противном случае нарушаются права ребенка. за оформлением пособия обращайтесь в РУСЗН.
Если вам нужен гарантированный и быстрый ответ 2 юристов.
Известим на почту об ответе, а сам ответ опубликуем на сайте.
Быстро, просто, удобно Все права на материалы, тексты и фотографии данного сайта защищены законом об авторском праве.
Татьяна, HR-менеджер, жена одного из фигурантов «Болотного дела»
6 мая 2012 года, накануне инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок, в Москве прошел «Марш миллионов» — согласованное протестное шествие, закончившееся столкновениями между участниками и полицией. Вскоре Следственный комитет возбудил уголовные дела, к ответственности по которым привлекли более 30 человек. Журналисты и правозащитники указывали на политическую мотивированность дела. Относительно многих обвиняемых следствие предъявило скудные и противоречивые доказательства, что не мешало судам отправлять людей в заключение на сроки от двух с половиной до четырех с половиной лет.
Это было шесть лет назад, мне тогда был 21 год. Мы с ним очень долго дружили, как пара были недолго. Тогда я не думала о том, как решилась на это. Наверное, в то время я бы сказала: «А как по-другому?» Ты не думаешь, насколько вывезешь это, насколько это стратегически верно, вообще не мыслишь такими категориями. Сейчас с этим опытом и багажом я понимаю, что все, что можешь сделать, надо сделать. Тогда я не так мыслила. У меня был человек, который был для меня всем, и когда его забирают… куда тебе идти, если у тебя всё забрали? Ты идешь туда, где теперь это «всё» находится.
Когда узнала об обыске, я была у друга. Сползла по стенке, у меня начался припадок, истерика. Друг меня успокоительными откачал. Когда у тебя в такой ситуации нет возможности что-то сделать, это просто ад. Не понимаешь, куда бежать.
Адвокатами занимались родители. Я налаживала его быт. С вечера покупала продукты на передачу, потом ночь сидела, упаковывала продукты в СИЗО: разворачивала фантики от конфет до посинения, пересыпала что-то в пакетики, бутылки, что-то к чему-то пришивала. В 12 ночи приезжала в СИЗО и записывалась в список на передачку, потом часам к семи утра туда ехала, потом с девяти утра до десяти вечера работала, потом ехала домой. Потом ночью он звонил из СИЗО, поговорить. Поначалу я вообще не спала до пяти утра и ждала. Не важно, звонок мог быть раз в неделю, но я каждый день ждала.
В какой-то момент думаешь: твою мать, лучше бы меня посадили, я бы просто поспала. Ты практически завидуешь человеку, который сидит, который все это говно не тянет. У меня были недели, когда я спала по четыре часа. СИЗО — работа — институт, и так по кругу. Безумное колесо, на котором ты несешься в пропасть. Потом лежишь с нервным срывом, потом опять в это колесо и побежала. Сейчас я понимаю, что как я делала — делать нельзя. Институт в итоге бросила на четвертом курсе.
Важно говорить, что тебе тут тяжело. Бывает в некоторых парах, что один думает, будто он там страдает в неволе, а ты тут на свободе зажигаешь, но это не так. Есть люди, которые умеют грамотно это пережить, но если ты в первый раз с этим столкнулся и не знаешь, что ходить к психологу — это нормально, то поломаешься. Я сейчас какие-то тяжелые ситуации, которые тогда происходили, не помню. Полтора года жизни не помню, вообще ничего. Я даже не могу осознать, насколько это жестко было.
Суды шли девять месяцев, четыре раза в неделю, с утра до вечера. Первые четыре месяца я не пропускала ни одного суда. Сначала я никаких эмоций, кроме радости, не показывала, на все суды ходила, как кукла. Всегда с макияжем, в новом платье. У меня мозг так сработал, что я превратилась в приложение к человеку, кокон, который обволакивает того, кто оказался в такой некомфортной ситуации. У меня был бзик — раз он так ограничен во всем, то у него должно быть все самое лучшее. Если это передачка, то еда должна быть самая лучшая, если у нас свидание, то я должна с ног до головы выглядеть идеально. Во-первых, чтобы казалось, что у меня все нормально. Во-вторых, это поддержка, такая форма любви, ты хочешь выглядеть красиво. Это не принуждение, это было мое искреннее желание.
На суде нам не давали разговаривать. Я приходила и не слушала судью, что-то новое можно было узнать раз в пять судов. Мы спали в суде. У нас была шутка — «Мосгорсон». Важно было занять место спереди, чтобы можно было видеть его. В основном просто смотрела. На суде много злишься. Когда выступает терпила, когда перед тобой встал пристав, когда судья что-то не разрешает, когда начинают орать «Позор!». Это очень утомляет. Ты приходишь, хочешь побыть с любимым человеком, а тебя выгоняют из-за криков. Надо думать не только о себе. Потом те, кто кричали, пойдут домой пить чай к семье, выполнив свой гражданский долг, а я поеду в СИЗО передачку собирать. При этом поддержка важна, и у нас она была огромная, нам очень повезло. Когда большинство говорит: «А нечего митинговать, тогда и проблем не будет», — но есть люди, которые тебя поддерживают, чувствуешь себя шизофреником чуть меньше.
Первое свидание нам дали через восемь месяцев, перед свадьбой. Документы для нее я собирала пять месяцев. Свадьба — это было охуенно. Ты год не трогал человека, и тут тебе дали пятнадцать минут, это просто невероятно. Когда зачитывали приговор, я радовалась, потому что пять с половиной лет просили, а дали три с половиной года. Почти счастливой выбежала оттуда.
Старайтесь больше общаться
Поскольку звонить дорого — и не у всех есть деньги, чтобы положить деньги на «телефон», которая является тюремно-промышленным комплексом, — написание писем — фантастическая альтернатива.
В первый раз, когда пишут письмо письмо близкому человека, многие не знают, что писать, но лучше найдите слова. Можете общаться как в обычной жизни, только не забывайте о цензуре.
Прежде чем писать письма, обязательно посетите веб-сайт учреждения, где находится член вашей семьи, друг, наставник или коллега. Некоторые объекты будут иметь более тонкие правила, чем другие, но в целом они одинаково бюрократичны.
В своих письменных письмах дайте узнать о своей жизни, задавайте вопросы и делитесь местными и национальными новостями.
Как помочь себе в данной ситуации?
Попадание в тюрьму — это стресс не только для самого заключенного, но и для его близких. Чтобы помочь своему близкому человеку, не забывайте помогать и себе.
Если вы попытаетесь думать о предстоящих годах без человека, которого вы любите в своей жизни, вы, вероятно, будете ошеломлены. Вместо этого принимайте это мгновение за мгновением, иначе вы просто психологически сломаетесь.
Приготовься к тому, что впереди. Этот совет может показаться противоречащим, тем не менее, вы все еще можете оставаться в данный момент, зная, что дальнейшие действия могут быть трудными. Например, вы можете начать терять определенные отношения, потому что ваш любимый находится в тюрьме. Люди могут быть не такими прощающими, как вы бы того хотели.
Конечно, это будет больно, но если вы потеряете друзей, знайте, что вы, вероятно, также получите друзей, которые переживают то же самое.
Что такое публичная кадастровая карта?
На самом деле, история новой публичной кадастровой карты на территории России началась относительно недавно в рамках последнего десятилетия.
Публичная кадастровая карта стала успешным результатом введения всероссийского учёта недвижимости, который был успешно обновлен в 2013 году. В систему учёта попала абсолютно вся недвижимость, которая располагается на территории России и имеет владельцев.
Органом, который выполняет надзор за проведением учёта и создания публичной кадастровой карты, является Росреестр. На данный момент основной его задачей является постоянная запись о появляющихся на территории Российской Федерации недвижимых объектов, которые далее станут объектами тех или иных сделок. Учёт ведётся по специальным категориям, под которые подходит любая недвижимость, например, земельный участок, жилые объекты, здания под строительство.
Основным достижением кадастрового учёта, который был запущен несколько лет назад, стало создание общей единой базы ЕГРН, имеющей открытый доступ к информации. Сведения, входящие в данную базу, являются полноценно открытыми, а значит, доступ к ним есть у каждого человека, который желает получить определённый набор информации о том или ином объекте недвижимости. Для получения сведений необходимо только составить запрос. После оформления запроса на указанные контакты человеку будет отправлена вся информация по заданному объекту недвижимости. Сотрудники Росреестра за определённый промежуток времени сформируют выписку из ЕГРН. К сожалению, процедура занимает некоторое время, но важно, что нет никаких ограничений в предоставлении информации. Человек получит исчерпывающие сведения, которые известны государству о том или ином объекте недвижимости России.
Запрос на выписку из ЕГРН занимает определённое количество времени, но требуемую информацию можно найти без запроса самостоятельно, что стало возможным после оформления публичной кадастровой карты Росреестра, которая работает в режиме реального времени онлайн. Информацию можно найти с абсолютно любого устройства, которое обладает выходом в Интернет. Можно как просто посмотреть, так и выслать сведения себе на собственный электронный ресурс при необходимости.
Как развестись с осужденным супругом: необходимые документы, порядок действий и процедура
Обдумывать этот вопрос необходимо сразу после вынесения приговора: насколько он суров, где и как будет отбывать наказание муж, оценить тяжесть совершенного им преступления. Если речь идет об исправительных работах, штрафе либо условном сроке, то обычно женщины не часто решаются разводиться.
Однако если совершено тяжкое преступление (умышленное), наказание за которое предусматривает длительный срок заключения, тут есть о чем подумать.
Ведь у длительно находившегося в тюрьме мужчины (особенно если у него есть криминальное прошлое) нередко трансформируется психика и общечеловеческие понятия, морально-этические нормы.
Когда решение принято бесповоротно, супруге следует предпринять несколько шагов для реализации поставленной цели.
Если речь идет об упрощенной процедуре, то она будет состоять из нескольких этапов:
- Получение копии приговора.
- Сбор необходимых документов.
- Написание заявления в ЗАГС.
- Оплата госпошлины.
- Получение на руки свидетельства о расторжении брака.
Кроме того, в период реализации данного процесса будет решаться вопрос о возможной смене фамилии женщиной. Вторую сторону (мужа) информируют по факту расторжения семейных уз в течение 3 дней, после произошедшей регистрации этого события в ЗАГСе.